Сохранять непринужденность и трезвость рассудка становилось всё сложнее. Всю свою жизнь он всегда держал всё под контролем, без труда управлялся с огромной корпорацией, заботился о своей матери, когда должно было быть наоборот. Ещё мальчишкой он взвалил на себя всю ответственность, а что случилось теперь? Он же не мог позаботиться даже о себе самом, а как довериться, как безропотно положиться на кого-то - не знал. И дело было не в самом доверии, он доверял Эйл безоговорочно, без всяких условий и лишних слов, но ведь жизнь не должна быть такой. Не должно быть видений и провалов в памяти, артефактов, ведьм и проклятий. Они же не выбирали этого.
Услышав стук, он тут же обернулся и не сдержал легкой, впрочем, не слишком убедительной улыбки - сейчас единственным поводом для радости было её присутствие здесь, остальное же совсем не вызывало позитивных эмоций:
- Привет, - тихо ответил Рик, отвечая на поцелуй. Следующий вопрос вызвал грустную усмешку, и Ланкастер потянулся к тумбочке, чтобы забрать свой телефон и бумажник, наверно, ему просто нужен был повод отвернуться от Лу хоть на мгновение, чтобы более убедительно отшутиться в привычной манере.
- Ну, я немного не в своей тарелке, но в остальном - порядок, - оптимистично заметил он, вновь нацепив улыбку и уверенно кивнул. Не знал, как признать, что случившееся не было шуткой или действием алкоголя, это было катастрофой, и на сей раз ему уже некого было винить в случившемся. Не было Пирсона, не было купленных врачей, на сей раз у него действительно начались галлюцинации, и пусть на сей раз он причинил вред себе, что, если в следующий это окажется Эйлин? Ему действительно было и страшно, и больно, но отчего-то казалось, что именно сейчас о не должен взваливать это на Эйл. Она не позволила ему завести разговор, а он и не настаивал, так что из больницы им удалось выбраться молча и без бури.
По пути его не оставляли мысли о произошедшем, точнее, он не оставлял попыток вспомнить, но в мыслях мелькали лишь отрывочные вспышки непонятных видений. Стоило им оказаться в отеле, как тут же нашлась масса дел - переодеться, поесть, попить, поспать, в душ сходить, посмотреть телевизор, о существовании которого в номере они даже не знали!, но как бы они ни старались избежать разговора, поговорить всё равно пришлось бы. О, он бы сейчас непременно мерил бы шагами комнату, если бы не ноющая боль в колене, вынудившая его устроиться в кресле и уставиться в потолок, словно там как минимум было северное сияние.
Её сожаление снова заставило его горько усмехнуться, хуже того - вспылить. Рик взглянул на блондинку и почти удивленно покачал головой:
- Так вот о чем ты думаешь? - с непониманием переспросил он, - Эйл, я мог причинить тебе вред! Я мог поранить тебя и даже не вспомнить об этом, впрочем, я всё ещё не уверен, что этого не случилось, - мрачно оборвал он всплеск эмоций, стараясь унять бушующий в душе шторм. Её тревога была милой и трогательной, но столь далекой от реальности, в которой их проблемы становились всё более и более неразрешимыми. Он хотел знать, что там произошло, пусть и боялся этого знания, и с немым вопросом он на сей раз спокойно и терпеливо вновь взглянул на Блэк. Теперь он готов был слушать.
- Меня ещё не обвинили в убийстве? Снова, - то, что он мог шутить об этом было хорошим знаком. То, что теперь он действительно не знал, не совершил ли того, за что его вполне можно посадить на много лет - сущий кошмар. Закрыв глаза и опустив голову, он прижал ладонь ко лбу, будто это могло помочь ему вспомнить, но туман совершенно не собирался рассеиваться.
Вопрос о том, всё ли в порядке, показался ему самым эпичным за весь день. Конечно, всё  в порядке! Для них это просто обычный понедельник, когда кого-нибудь убивают, а он сходит с ума - ничего особенного, даром, что он не успел ответить, прежде чем услышал продолжение её слов...
Потребовало около минуты, чтобы Рик лениво оторвался от кресла и дохромал до комнаты, полагая, что торопиться уже некуда - если их хотели ограбить, их уже давно ограбили. Открывшаяся картина чем-то напоминала сцену “после боя”.
- У тебя здесь было что-то ценное? - на сей раз серьезно спросил Ланкастер. В комнате не было ничего особо важного - все расходы списывались на счета и оплачивались напрямую через банк. Побеспокоиться можно было за ноутбук, но и на нем не было ничего такого уж секретного, но что здесь пытались найти?
- Кажется, нам недвусмысленно намекнули, что нам пора возвращаться домой.

- Честно? -- переспросил он, но для драматизма повременил с ответом. Конечно, ему вовсе не хотелось усугублять ситуацию, да и Элли он ни в чем не винил, наоборот, он был благодарен за её заботу, за то, что она старается помочь, но порой куда легче разобраться во всем самому. Тогда можно не бояться за близких, не бояться, что ты причинишь им вред, и пусть это будет куда более тяжелый и опасный путь, ни о ком кроме себя волноваться не нужно.
- Нет, не считаю, потому что на мой взгляд ты заслуживаешь большего, чем сумасшедший парень, который может тебя убить в любой момент. Дай мне договорить, пожалуйста, - видел же, что ей есть, что возразить, но всё равно продолжил свою мысль, -
- Я ценю твою заботу Эйл, правда, это много значит для меня и я знаю, что ты стараешься мне помочь, но подумай сама. Как я смогу жить дальше, если по моей вине что-то с тобой случиться? Сейчас рядом со мной может быть опасно, и я не знаю, как нам справиться с этой проблемой, - Рик вовсе не старался скрасить ситуацию, закрыть на неё глаза - говорил, что есть, что думал и чувствовал, ведь они же пробовали обманывать друг друга ради общего блага - не вышло.
Новость о том, что всё же к убийству он не имеет никакого отношения несказанно обрадовала Ланкастера - первая хорошая весь за весь день, этому уже можно было радоваться, с другой стороны - это ведь только начало, глупо было закрывать на это глаза.
- Я просто не уверен, что чьи-то проделкам под силу заставить меня забыть целые сутки, которые я, судя по всему, провел где-то в астрале, - как же нелепо это звучало, Рик даже не сдержал снисходительной усмешки, отчего представил, что, по сути, астральные приключения должны быть весьма интересными, если уметь ими управлять, не то, чтобы он много знал об этом, но... Уж очень ему идея понравилась - превратить свою проблему в столь увлекательную способность, но давайте вернемся к суровой реальности. Элли была права - всё это было неспроста, их словно изолировали от номера на время, чтобы иметь целую ночь на поиски. Они поехали в больницу, когда кто-то здесь всё перевернул, но ведь ничего ценного не пропало. Карл в тюрьме, его ведьма - тоже, они закончили эту битву, так что же здесь могло произойти?
Снова вопросы, и снова ни одного ответа. На душе стало паршиво, ничего не хотелось. Не было желания даже двигаться и снова думать о чем-то - позволив Эйлин заняться сборами, Фредди вышел на просторный балкон и снова попытался восстановить события прошлой ночи, будто надеясь найти в них все ответы. Но снова ничего.

Испорченный отдых совершенно не радовал. Ещё сутки назад они восторгались здесь буквально каждой мелочью, теперь осталось лишь навязчивое желание держаться отсюда подальше. Вещи были собраны накануне, заказаны билеты на ночной рейс, но не бегут ли они от огня к огню? Всё ведь шло к тому, что не беда нашла их здесь - они привели её сюда. Они были причиной, по которой убили ту девушку на празднике - было ли это угрозой или посланием, что-то происходило, и чем быстрее они поймут, что - тем меньше невинных людей пострадает.
Телефонный звонок окончательно разбил даже ту ничтожную иллюзию отдыха, которая у них осталась. Пока он добрался, мелодия уже успела доиграть до середины и грозилась прерваться в любую секунду, но кто-то был крайне, крайне настойчив. Высветившийся на экране номер заставил его порядком насторожиться - это было то самое омерзительное ощущение, когда всем своим нутром ты чувствуешь плохие новости. Действительно плохие.
- Да, я слушаю, - напряженно ответил Рик, вспомнив, что телефон в его руках всё ещё звонил. Первым знаком к катастрофе были французские номера, точнее, номера виллы в Сан Тропе, где под присмотром врачей жила его мать после того, как он перевез её туда из лечебницы. Свой номер он оставил для экстренной связи в особых случаях, так что причины дурных мыслей были вполне очевидны.
- Здравствуйте, мистер Ланкастер, - Фред узнал голос врача, да и сразу понял, что новости будут не из веселых, так что предпочел сесть на один из стульев у барной стойки, оказавшейся ближе в всего.
- я не буду ходить вокруг до около, у нас случилось ЧП с вашей матерью. Она пропала, - опешив от такой новости, он сперва даже и не знал, как найти достаточно крепкие выражения, чтобы выразить всю степень своего негодования.
- Что?! - после паузы, наконец, выпалил он с чувством, и забыв даже о огнем горящем колене принялся расхаживать по комнате, активно жестикулируя свободной рукой.
- Что значит пропала, как... В этом доме больше десяти человек охраны, команда лучших врачей Франции, вы должны были следить за ней днем и ночью, а вы мне говорите, что её нет? Как это вообще возможно? - его призывали к спокойствию, твердили, что делают всё возможное, но какой был от этого толк? В голове не укладывалось, как это могло случиться, как они могли недосмотреть?
- Мистер Ланкастер, послушайте, её ищет каждая живая душа, возможно она просто...
- Просто? Вы шутите? Я приеду как только смогу, и ради вашего же блага, найдите её к этому времени, - лишь на мгновение проснувшийся здравый смысл остановил его от того, чтобы разбить телефон о стену - ему же просто не смогут позвонить после этого, и тогда Рик лишь до боли сжал телефон в руке, прежде чем кинуть его на столешницу, вспомнить, как же дьявольски у него болит нога, и перебраться в кресло, бережно потирая колено. Потребовалось несколько мгновений, чтобы привести мысли в порядок и утихомирить бурю эмоций в душе, прежде чем уже гораздо осмысленнее и спокойнее взглянуть на Эйл и пролить свет на происходящее:
- Моя мать пропала, мне нужно быть там.

Они сорвались в путь, не успев даже обдумать случившееся. Не успел он справиться с прошлыми мыслями и переживаниями, как навалились новые – тревога, толика злости и безграничное чувство вины. Ведь он мог приезжать чаще, быть внимательнее, быть взрослым и разумным сыном, а не трусливым мальчишкой, боящимся видеть мать такой. Чужой, далекой, безумной, боялся видеть в ней свое будущее, и теперь винил себя ещё и за то, что порой она становилась объектом его злости за то, что именно её наследие сводит его с ума. Но как он мог? Она была его матерью, он всегда любил её, всегда волновался, просто не хотел запоминать её такой. Это было слишком тяжело. Ведь прежде на была такой умной, такой живой, такой… собой. И пока она жила в его воспоминаниях, он с упоением находит в них душевный покой и так боялся, что их заменят новые, жестокие, пустые и холодные. Те, в которых единственный родной человек даже не помнит его имени.
По пути они почти не разговаривали с Эйл, но он был благодарен ей даже за это безмолвное присутствие рядом, за немую поддержку, за пониманием в лучезарных голубых глазах, так напоминавших сейчас небо в иллюминаторе самолета. Ик упорно старался отвлечься, но каждая бессмысленная мелочь словно нарочно вновь и вновь наталкивала его на беспокойные мысли вплоть до того мгновения, пока они не добрались до виллы.
К тому моменту голова уже раскалывалась от обилия тревожны догадок и возможных сценариев беды, а где-то глубоко в душе ещё сияла тень надежды, что они приедут, и всё это окажется лишь злой шуткой. Не оказалось.
Полицейская машина во дворе, встревоженные лица обитателей дома – всё только начиналось, и на душе становилось всё более и более паршиво. Оказавшись в эпицентре хаоса, он сперва предложил возлюбленной располагаться и отдохнуть, благо, вилла имела все мыслимые и немыслимые удобства, чтобы ничем не стеснить Эйл, пока он будет занят. После он направился к врачу, затем – к полиции. Слова, слова, они все говорили что-то, но настолько бессмысленное и бестолковое, что он раз за разом срывался, повышал голос, и все вроде бы и понимали его, но ничего не могли сделать, вновь повторяя свои уговоры и убеждения в том, что ситуация под контролем и они обязательно её найдут…
Не найдут. Он понимал это, и от того лишь новые грани отчаяния захватывали душу, но вдруг он вновь прошелся по коридору, и среди почты его взгляд привлек один и конвертов, так разительно отличавшийся от прочих, да и лежащий в стороне. Ни адреса, ни марки – лишь его имя, написанное от руки.
Рик чуть суетливо, нервно открыл конверт, нетерпеливо вытаскивая из него предельно лаконичную записку: «фрагмент в обмен на твою мать,  полдень 6 числа на заброшенном причале, приходи один». Зло смяв листок и бросив конверт обратно на комод, он уперся руками в деревянную крышку и не сказал сперва ни слова. Прошла минута, прежде чем ему удалось успокоить нервы и подать голос, уж слишком подозрительно спокойно и тихо:
- Даже если я хотел бы его отдать, я всё равно не успею достать его, - размышлял он вслух, повернувшись к девушке, и тут в голове зародился отчаянный и жестокий план, которого прежде он совсем не ожидал от себя, но для этого ему придется убедить Элли остаться здесь…
- Но выбора нет, мне придется поехать туда. Ты должна остаться здесь, Эйл, сейчас это не твоя война, я не хочу подвергать тебя ещё большему риску…